Александр Гриценко: «Чтобы писатель не оторвался от жизни, он должен знать, на ком сегодня держится Россия»
30 ноября на интернет-портале «Литературной газеты» была опубликована статья председателя правления ИСП, писателя и журналиста Александра Гриценко, посвященная настоящим героям нашего времени, совершающим и готовым совершать повседневный трудовой подвиг, потому что «на их плечах город, округ, область, республика, страна». Затронутые вопросы вызвали активный отклик у аудитории, поэтому мы решили поговорить с Александром Николаевичем о прошедшей поездке, о том, что осталось за рамками публикации, и о значении поднятых в ней вопросов в глобальном масштабе.
– С какой целью вы поехали в Ханты-Мансийск и бывали ли там раньше?
– В этих местах я оказался впервые. Прежде я бывал, к примеру, на Крайнем Севере, за полярным кругом: в Надыме, Салехарде. ХМАО поближе к нам, но это не менее интересный регион, поэтому, когда информационное агентство «Россия сегодня» предложило мне принять участие в пресс-туре, я с удовольствием согласился. Мне стало интересно увидеть своими глазами, как здесь люди живут, в частности молодежь, как с ней работают, чему обучают.
– К вопросу об обучении. Озвученная в вашей статье проблема «глупой моды на высшее образование» может вызвать жаркую полемику, как вы думаете?
– Почему же? Увы, это не секрет и не лично мое мнение, что у нас в стране переизбыток людей с высшим образованием, которые, в общем-то, непригодны к работе по полученной специальности. А между тем на их обучение были потрачены и государственные, и «родительские» ресурсы. Причем зачастую мамы и папы вообще не думают о профориентации своего чада и цели получаемого им образования, а просто мыслят шаблонами и клише. К примеру, самые модные и одновременно провальные за последние двадцать лет профессии – это юристы и экономисты, ведь для того, чтобы состояться как успешный специалист в своей отрасли, нужно иметь если не определенный талант, то хотя бы способности, одна из которых – трудолюбие. Это мало кто учитывает. Большинство ориентируется на волшебный ореол профессии: экономист – значит, финансы приумножает; юрист – значит, владеет какими-то тайнами законодательными. А в итоге многие получившие диплом по данной специальности работают совсем в другой сфере, на позиции, для которой достаточно, к примеру, среднего технического образования.
– Может быть, дело в том, что на будущем человека без «вышки» слишком долго ставили крест?
– Доля истины в этом есть. Общеизвестно, что до революции образованность нашего населения была очень низкой, хотя сторонники советской власти все-таки приуменьшают эти показатели, ведь были церковно—приходские школы, которые по своим временам имели такое же значение, как современная средняя школа. Соответственно, коммунисты и большевики ввели моду на грамотность. Потом началась война, и люди не могли получить высшее образование, хотя такие кадры требовались, особенно на фронте. Поэтому в послевоенные годы родители 50–60-х годов, которые сами не получили образования, ставили своей главной целью дать его своим детям. Я знаю это по своим родителям. Сходная мода была у нас и с получением музыкального образования, когда родители массово отправляли детей в музыкальные школы, чтобы они были «не хуже, чем у соседей», «не хуже других». Что мы имеем в итоге? Огромное количество людей без способностей к музыке, которые возненавидели этот вид искусства за то, что их все детство заставляли заниматься тем, чего они не умеют и не хотят.
– Насколько я понимаю, в Ханты-Мансийске успешно развенчивают стереотипы, связанные со средним профессиональным образованием, и на практике доказывают, что достойный представитель рабочей специальности для нашего общества может быть более ценным, чем представитель интеллигенции. Это так?
– Интеллигенция… Вот еще одно звучное слово с не очень-то созидательным значением. Что такое, вообще, интеллигенция с точки зрения, например, крупного писателя? К примеру, Антон Павлович Чехов не раз просил не причислять его к интеллигенции, потому что это некая вялая, апатичная, лениво философствующая, холодная, бесцветная, унылая какая-то субстанция. Лев Гумилёв не раз возмущался, когда его пытались причислить к этому «классу», говоря о том, что он не может быть интеллигентом, раз у него есть профессия. Соответственно, в России среди думающих людей, у которых развито критическое мышление, к интеллигенции всегда было не просто скептическое, а даже насмешливое отношение. Прогрессивные люди старались и стараются развенчать эти глупые штампы, которыми прикрываются бездельники, не желающие сами нести ответственность за свою будущность и тем более за судьбу своего региона или государства в целом, перекладывающие решение этих проблем на государство. По моему мнению, за все то время, пока существует само слово «интеллигенция», ничего хорошего она не принесла. А простой человек, который живет и работает в холодном удаленном поселке, где населения – всего двенадцать тысяч человек, каждый день, просто делая свое дело, совершает действительно гражданский подвиг. Стараниями, силами и руками именно таких, как он, во многом живет вся наша страна, потому что, если, к примеру, из таких удаленных регионов уедут люди, которые для всего нашего государства добывают нефть, у нас обвалится экономика, и это уже очень ощутимо почувствуется не в глубинке, а в первую очередь как раз в крупных административных центрах, в частности в Москве. И живущие здесь тоже моментально и ощутимо это почувствуют.
– Почему, на ваш взгляд, любому писателю – и начинающему, и уже сложившемуся – полезно увидеть своими глазами жизнь в глубинке? И насколько важно популяризировать труд скромных мастеров своего дела?
– В первую очередь, для того чтобы писатель не оторвался от жизни, он должен хорошо знать беды и чаяния жителей не только в крупных городах, но и в малых населенных пунктах и хотя бы иметь представление о тех людях, на которых действительно держится Россия. Беда современной литературы в том, что многие авторы замыкаются в своем богемном (и очень сомнительном на самом деле мирке) и начинают писать о себе и своем окружении для своего же окружения. Настоящий писатель должен хорошо знать жизнь, причем в различных ситуациях и обстоятельствах, в разных местах. К примеру, как показывает практика современных международных проектов, и читателям, и инвесторам зарубежным любопытны произведения не о том, что в нашей стране у всех на слуху, не о центральной части России, не о Москве, а о тех удивительных и малоизвестных местах, где иностранцы никогда не были, и о том, чего они никогда не видели своими глазами. А может быть, никогда и не смогут увидеть.
Разумеется, многое зависит от жанра, в котором работает писатель. Но, даже если он сочиняет сказки или фэнтези, есть основополагающие вещи, которые надо видеть, знать, чувствовать. К примеру, в любой жанровой литературе в последнее время встречаются непроработанные, однобокие характеры, неинтересные, одинаковые, клишированные. А вот в такой простой народной среде – огромное количество характеров самобытных, многогранных, которые прямо хочется описывать, анализировать… И это будет глубоко, увлекательно, интересно! Не скопированные стереотипы из чужих книг, не типичные архаичные характеры, которые воспринимаются как симулятор симулятора, а совершенно новые, свои, взятые из реальной жизни! Если у вашего героя такой характер, то ваша книга сразу приобретает своеобразный и неповторимый колорит.
Будем честны: у писателя, который родился где-нибудь в Москве или Санкт-Петербурге, практически нет шансов быть народном писателем, хотя, разумеется, и в таких крупных городах есть талантливые выходцы из простых семей, как, к примеру, Владимир Высоцкий, а не из той самой рафинированной интеллигенции, как, к примеру, Андрей Тарковский, который в своем творчестве уже уходил в свою индивидуальную метафизику, бергмановскую поэтику и так далее. Конечно, это тоже искусство, но замкнутое в своей системе, в своем тупике. В своем жанре Тарковский все сказал, и там не нужно развитие, продолжение. Все, что будет сказано после него, станет повторением, и автор, рассказывающий свою историю в такой стилистике, будет вторым, а в настоящем искусстве можно быть только первым.
– Не послужило ли увиденное для вас еще и источников вдохновения? Может быть, какую-то конкретную деталь вы взяли себе на карандаш или посоветовали бы молодым авторам идею для рассказа или произведения иной формы?
– Есть достаточно много ситуаций, которые для меня как человека, который за свою жизнь объездил много городов США и Европы, видел много разных людей, удивительны и в определенном смысле непостижимы. К примеру, разговор с одной из жительниц Междуреченска, которая работает шеф-поваром в детском саду и не планирует никуда уезжать. Она красивая и не замужем. Да, у нее двое детей, но это сегодня уже ни для кого и ни для чего не помеха, если есть желание. При этом, когда журналисты спросили ее, а можно ли тут мужа найти, она только вздохнула: «Да какой тут муж!». Уже в одной этой ситуации ее судьба – не просто какой-то каждодневный трудовой подвиг. Это в определенном смысле слова еще и самопожертвование.
Другой пример. Молодой человек, который в свое время решил не продолжать обучение в медицинском колледже, потому что посчитал, что ему это не нужно, и пошел служить в армию. Увидел, какие там люди, и принял сознательное решение стать учителем, чтобы повышать уровень образования людей с детского возраста. Он уже сам целенаправленно поступил в педагогический колледж, чтобы стать учителем начальных классов, работает по специальности и чувствует, что нашел свое призвание.
Таких историй очень много. В целом эта поездка достаточно сильно меня вдохновила, и я буду ее разрабатывать. Не сяду прямо сейчас писать какой-то поверхностный рассказ, а планирую продолжить собирать информацию и данный приобретенный опыт осмыслить, проанализировать и, разумеется, передать молодым авторам в рамках разноплановых мероприятий, проводимых Интернациональным Союзом писателей, так как это будет полезно не только для самих авторов, но и для качества и глубины современной литературы, которую очень хочется развивать в ее лучших проявлениях.
Интервью провела Олеся Головацкая
