Псалмы и рэпы. Стрелы и lookи
***
В ручейке бежит вода,
Жизнь и смерть не навсегда.
Вырастем, состаримся,
А потом расстанемся.
Если встретимся опять,
Как смогу тебя узнать?
Каждый в новом облике,
А душа – на облаке.
***
в городе пиллау белые лебеди бабы дебелые дети бедные собаки добрые паромы таскают людей и грузы жили когда-то пруссы сгинули аки обры дюны песчаные золотые закаты литые лютики на утлой посудинке приплыли представители культуры шнуровой керамики никто не знает кем были домики жили немцы поляки остались собаки дачная коса за морем зелёным под небом синим ветер склоняет клёны клён клёна клёну клёном мы тоже сгинем
***
каждый писатель всегда пишет книгу одну и ту же
даже звёзды одинаково отражаются в луже
многоцветие неба теряется в отражении
хороший лук познаётся в плохом сражении
сердце солдата настроено на вражеские частоты
пока не умрёшь никогда не узнаешь кто ты
каждый пишет мелом своей судьбы одну строчку
чтобы она стала книгой надо поставить точку
***
Сегодня я видел солнце
В последний раз.
Никто из нас не спасётся:
Пришёл приказ.
Мы выступаем в полночь,
Время совы.
К нам не придут на помощь,
Мы все мертвы.
Только синие звёзды
Ведут в пути,
Только осенний воздух
Нас остудит.
Тёплая кровь прольётся
В лесной ручей,
Последняя песнь споётся
Под звон мечей.
Тёплую печень вынув
Наестся враг.
Плач огласит равнину
И вой собак.
Жёны распустят косы,
Наземь падут,
Заброшенные погосты
Нас обретут.
Мой конь на лугу пасётся,
Где куст зачах.
Закатное гаснет солнце
В его зрачках.
***
Зимой все машины в Петербурге одинаково серые. Забрызганы грязью. Если бы у меня была вера, я не стал бы гордиться своею верою. Носить арафатки, вышитые арабской вязью, или крест позолоченный, на полпуза, или чётки с бусинами величиной в пол-арбуза. Я бы молился тихо, так, чтобы никому не было слышно. Потому что вера – это между тобой и Крышной.
На Марсовом поле сражаются за Исаакий. Мёртвые встают, скрещивают штыки и шпаги. Сердитые горожане не хотят отдавать собор Иисусу Христу. Хотят, чтобы был музей. Потому что сами они верят только в Будду и пустоту. А по субботам ходят смотреть бои гладиаторов в Колизей. Город медленно накрывает. Депутаты Вишневский и Резник скармливали христиан диким львам. Христиане не выжили. Выжил один Милонов. Так всегда и бывает.
Крестный ход закончился драками. Я думаю, было бы справедливо посвятить храм Брахме. А что? Есть миллионы храмов у Вишну. Миллионы у Шивы. А у Брахмы только один или два, в какой-то деревне вшивой. А ведь он создатель. Он сотворил этот мир. Получилось не очень здорово. Но он старался. Сидел над чертежами. Много курил. Не высыпался.
Приходил в офис, круги под глазами. Что с тобой? Всю ночь работал над пятыми небесами. А предки единороссов тем временем провалили бета-тестирование геены огненной. Пришлось единорога поменять на гиппопотама. И царевич куда-то сбежал, Гаутама. Волнуюсь: примет ли заказчик новую версию рая? А заказчику всё равно. Он играет.
Открою вам тайну: этот мир сделан по заказу одного маленького мальчика с детской площадки. Продан интернет-магазином. Привезён из Китая. В городе Петербурге минус пять тире плюс четыре. Осадки. Не побоюсь ни дождя, ни ветра. Поеду на мойку. Помою свою машину. Узнаю, какого она изначально цвета.
***
Уже отринуты оковы,
Приплыли утлые челны,
И мученики Иеговы
У нас опять запрещены.
Они не будут по квартирам
Ходить и в двери к нам стучать,
А словно новые мартиры
Пойдут на площадь умирать.
И с улюлюканьем и свистом
Ликуют полчища голов:
Лови, дави иеговистов!
Из клеток выпуская львов.
***
Господь несёт меня на Своих руках
Через впадины бед в которых глаз тонет,
Поэтому я не знаю, что значит страх.
Господи! Только не разжимай ладоней!
Если Он не выдаст – свинья не съест,
Не погубят ни боги меня, ни люди,
На высокой горе не поставят крест,
Не получит голову враг на блюде.
А когда потоки весенних вод
Понесут по камням спеша облаков вид
Он меня укутает в небосвод
И на хлебных пажитях упокоит.
***
Господи! Почему же я у Тебя такое говно?
Хотел лететь, но грехи утянули меня на дно,
Хотел светить, оказалось, могу лишь тлеть как трухлявый пень,
Мечтал, но как моль сожрала мои планы лень.
Я был когда-то туго натянут как лук,
Но сдал, постарел, облетел, стал унылым мой look.
И вот вишу намокшею тетивой.
Но всё блаженство. Потому что я, Господи, Твой.
Об авторе:
Герман Садулаев родился в 1973 году в селе Шали Чечено-Ингушской АССР. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. Первое произведение, повесть «Одна ласточка ещё не делает весны», вышла в 2005 году в журнале «Знамя». Автор книг «Я — чеченец!», «Радио FUCK», «Таблетка», «Шалинский рейд», «Прыжок волка», «Зеркало Атмы», «Иван Ауслендер» и других.
Финалист премий «Русский Букер», «Национальный бестселлер», «Большая книга». В 2010 году роман «Шалинский рейд» получил премию журнала «Знамя». Живет в Санкт-Петербурге.