ФИЛОСОФСКИЕ СТИХИ ПИСАТЕЛЯ
ФИЛОСОФСКИЕ СТИХИ ПИСАТЕЛЯ
Из цикла
«Стихи оттуда»
ОТКРОВЕНИЕ НА ОЗЕРЕ
Какое небо увидел
Когда плыл по озеру
Утром сегодня я
И перевернулся в воде
На спину —
Огромные голубые
очи Господни
Сверху мне улыбнулись
Улыбкою Отца
любимому сыну.
И вдруг всё
опрокинулось
помутилось
в моих глазах —
Небо подо мной
внизу очутилось
А я летел по озеру
как по небу
Весь в слезах!
Синеглазый Отец мой
Небо Озеро и Я
Облака надо мной —
Мы были Единое Целое
Вечного бытия!
И летели в вечности
Как одно живое
Безсмертное Тело.
СОН ВО СНЕ
Уж скоро я приду
Туда
Откуда я изшёл
И надо мной горит
Звезда
С которой я сошёл
Чудесным был
Мой путь земной —
Чудесная звезда
Сияла надо мной
Она была всегда
И хоть печально
Одинок
Был мой земной
Исход
И утл судьбы челнок —
Светло вплывал я в
Море звёзд
Туда где каждая
Звезда
Со своим лицом
И где пребуду
Навсегда
Храним своим
Отцом
Но вдруг приснится
Мне однажды сон
Земной
Апрель в весенней
Тишине
И ветка клёна надо
Мной
Нелепый сон во сне —
Что не нужно
Больше
Мне вечности
Что я тоскую по
Весне
И молочности я
Хочу
Не млечности
Есть ли жизнь за
Этой жизнью
Зелёной
Я не знаю
Сок прозрачный
Брызнул
Из раны клёна —
Я ранил его
И кленовый сок
Сбираю
04.04.2024
БЕЗСМЕРТИЕ ДНЯ
Я внимательно
Не умру
Буду бережно жить
Дальше
И поднявшись
Поутру
Выйду на воздух
Гулять пораньше
И не трижды
Не четырежды
А сто двадцать
На двести тридцать
Раз —
Буду воздух
Вдыхать
Подрыженный
И подмигивать
В солнечный глаз
И упрямо не умирая
Буду вечность
Втихую вдыхать
И не дегустируя рая
Буду хлеб наш
Насущный вкушать
А после утренней
Смуглой прогулки
Не возвращаясь в
Родительский дом
Я войду во дворец
Полудня гулкий
Ещё не ведая
Кто обитает в нём
Утром выйдя
Из родительской
Хижины
В полдень пройдя
Через гулкий
Дворец
К вечеру окажусь
Перед солнцем
Приниженным
И распознаю
Что он мой отец
И оглянувшись
На путь пройденный —
Увижу к добру
Что он всё ещё
Впереди
Дом родительский
Поутру —
А дворец
Пополуденный
Царства божия
Это место
Где я слёзы свои
Утру
* * *
Мой Ангел-хранитель
И Ангел Лилия
Меня осеняли крылами.
Я жил на земле
Мой Господь
Хранимый твоими
Послами.
От крайней Камчатки
до туманной Англии
Прошёл я по жизни
Хранимый двумя
Твоими Ангелами.
С небес охранял меня
от молний гроз
Твой Ангел
хранительный.
С земли оберегала
от житейских угроз
Ангел Лилия
Твой чрезвычайный
Посол
с грамотой
верительной.
И вот я в Арханглии
По милости Твоей
Господь мой хороший и
милый.
Оглядываюсь на земную
жизнь
С радостной детской
улыбкой
И она отвечает мне —
кажись,
Монны Лилиной
улыбкой
Неуловимой и зыбкой.
ВЕРОЯТНОСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Зачем приходил я на
Этот свет
Почему ушёл из него
И куда ушёл
И где мой след
На млечном пути
И где я упал когда
Изнемог
И куда мне хотелось
Уйти
И докуда дойти не
Смог
Среди моря
Эфирных морей и
Пустот
Над провалами
Чёрных дыр —
Лишь горсточка
Добрых землян
Узрит мой уход
Как над дальним
Костром
Истаявший дым
Я не буду стенать
И скорбеть
В задымлённом
Небытии
Слёзы глотать
Волосы
Рвать на себе —
Я уйду незаметно
Растаю как дым
Может старым
А может и молодым
Был ли не был я
Среди вас
Никому и дела нет —
Хвостик малой
Медведицы
Оторвался угас —
И не помутился
Белый звёздный
Свет
Только жаль
Бесконечно мне
Что Спаситель
Христос
Будет дальше идти
Без меня по земле
А я над ним
Затеряюсь
Меж звёзд
И сквозь небесную
Синеву
Видеть царство Его
И вечно тосковать
По Нему
* * *
И наконец мы попали
В летательное облако
Мечтательных времён
Где жили одни
ласкательные слова на
ЭЛЬ —
ЛЮБОВЬ ЛАСКА ЛИЛИЯ
И далее ЛУНА или
СЕЛЕНА
А ещё дальше ВСЕ
ЛЕННАЯ
Но тут закончилось
мечтательное облако
Летательных времен
Восстал
АПОКАЛИПСИС
И времени не стало
ВОСХОД СОЛНЦА НАД МИРОМ
Озари ты меня
до зари
Посреди площади Сан-
Марко
И парижские фонари
Погаси в отступление
мрака
И увидеть зарю на
Дунае
Над мостами у
Будапешта
И золотой рассвет над
Данаей
Как чудесное нечто
И над перламутровым
смогом Сеула
Разожги небоскрёбов
мечты
Но не буди
землетрясения гула
Ещё дремлющего
Алматы
И средь каменных
джунглей
Нью-Йорка
Проруби световые мечи
У Матери на Мамаевой
горке
Кончик меча облучи
И где бы я ни блуждал
на свете
А по свету немало
бродил я
Всюду встречал тебя на
рассвете
Мой отец венценосный
Ярило
ВОСКРЕСНУТЬ НЕ УМИРАЯ
Поэма
Пролог
Я сам взял
да и воскрес
словно Лазарь
Которого Господь
воскресил —
И со страхом
посмотрел вполглаза
На мир что открылся
мне
волей неведомых Сил.
1
Мир предстал предо
мною
в полсвета
Сумеречным и
хмуроватым
С деревами
недвижными
сплошным силуэтом
В облаках непросветных
как старая серая вата.
2
Было время будто
вечернее
С растворённой в себе
любовью дочернею —
Не Отцовской любовью
вечным Спасением
Было это моё
самовоскрешение.
3
Сила Господня
дала воскрешение
Лазарю
И он прожил ещё
множество лет.
Жизнь первая была у
него
Как его дочь синеглазая
Жизнь вторая сменила
очей своих цвет.
4
И эта вторая дочь
черноокая
Сменившая первую
дочь-синеглазку
Была для Лазаря
не стервою
не доброю и не
жестокою
А похожей
на рождественскую
сказку…
5
Жизнь вторая моя
после самовоскрешения
Стала грустной
рождественской
сказкою —
Словно подглядываю
я в окно
на новогоднее
чужое веселье
А сам замерзаю
и зубами ляскаю.
6
Мне в новой жизни
без умирания
Что-то стало так скучно
и грустно.
А я хотел бы видеть
картины наивные
Пиросмани
И читать книги Марселя
Пруста.
7
Мне моя первая жизнь
пока я жил
очень нравилась
Но однажды захотел я
словно Вечный жид
Жить на земле
Без умирания тела.
8
Вот и стал я жить
Как тот Агасфер
Смертью смерть попирая —
И улетела от меня в
тишь
Музыка Сфер
Которую слышат лишь
единожды умирая.
9
А без небесной музыки
Не могут дышать
человечьи души.
Без Музыки Сфер
становятся ослиными
Человечьи уши.
10
Воскреснув без смерти
я
Стал как выходящий
из анестезии
Как единственный
участник на конференции
По альцгеймеру и амнезии —
Никого предо мной
зал пуст
И я уж не помню кто
такие
Пиросмани и Марсель
Пруст.
Эпилог
Воскреснуть не умирая
Это всё равно
как жить того не зная
Что ты умер давно.
Это печальная повесть о
том
Как при ясном уме
Вдруг попасть
в сумасшедший дом
Где в палате номер
шесть
Не разрешается громко
петь —
лишь тихо шелестеть.
ЛЮБОВЬ ЕВРОПЫ К РОССИИ
Зачем англосаксам
Не любить
ненавидеть нас
Тех кого называют они
Раша —
Если цвет нашей кожи
И цвет наших глаз
Одинаково крашен?
Зачем ненавидеть нас
Германцам
Если через немок-
императриц
Они приучили Русь
К танцам-обниманцам
С воинским уставом
Восточной
Пруссии.
А русская армия
Непрусским шагом
блин
входила в капут Берлин
Зачем ненавидеть нас
Французам —
Ведь мы побывали
В Париже раза два
И парижанкам понравился
Казак Кутузов
И они восклицали шарман
бистро!
Са ва!
За что не любить нас
Полякам ляхам
Ведь их же Тарас Бульба
Муха-бляха
Порубал как бульбу
И капусту
на украинский борщ
И их вперемешку с
немцами
Крошил краско́м Щорс
За что украинцам
Которые це Европа
Нас не любить?
Называть руснёй
И москаляку —
опа! —
на гиляку?
У нас одна общая
прародина
Киевщина.
Так зачем нам драться
Разделяться
Менять щи на
Борщи
Зачем итальянцам
Не любить нас
Мама миа! Кантари!
Мы любим квас
Они любят кампари
Поют Санта Лючия —
А мы грустно про то
поём
что одна дивчина
думает про нас
За что же все европейцы
Вдруг возненавидели
нас —
Мы подарили им
Горбачёва
и Ельцина
Они нам когда-то —
Гитлера
И миндалём пахнущий
газ.
Мы спасли их от
фашизма
Ценою тридцати
миллионов
Своих жизней
А они предложили
франшизу
За уничтожение нашей
Советской отчизны —
Размером в
олигархический
Капитализм —
Взамен мечты
о светлом Коммунизме.
РАЗМЫШЛЕНИЯ ДО АДАМА И ЕВЫ
Я буду дальше жить
чем было мне положено
По облакам ходить
Которыми не хожено
И видеть мир земной
Ещё никем не виданный —
Земля передо мной
Как девушка на выданье
Свежа чиста
Гармония и грация
Свойственные ей
Сохранены —
Ещё цивилизации
Не прикоснулись к ней
Земля без человечества
ещё хранила
Таинственную прелесть —
Райское отчество
в себе таило
Божеств крылатых шелест
Нам было изначально
Божественно предложено
беЗсмертно жить
И беспечально
Разгуливать по облакам
нехоженым
Сходить на землю
парами
И в райских кущах
звонко
Перекликаясь
Есть-пить с цветов
амброзию с нектарами
А после зачинать
ребёнка
Но в облаках детишек
не вскормить
Пришлось сойти на
землю
отбросив небесный рай
И научиться —
чтобы жить
смиренно умирать
Но я решил — в своём
предсмертном сне
Что буду дальше жить
Чем мне
предрасположено
И рядом Лилия —
и с ней
По облакам блуждать
нехоженым
СОН СЧАСТЬЯ
В тоске по счастью
Уснуло человечество
Во сне
с тоской по счастью
пало на траву
В тоске по счастью
на войне
Убивало и калечило
Но счастья не познало
наяву
Как призрак Матери
уснуло человечество
И снится ей счастливый сон один
Что сына не убило
а лишь покалечило
На мировой войне
И уцелел её любимый
сын
Сон человечества
так сладок и приятен
Что Господу не хочется
будить его
Пусть призрачная
Матерь
Возьмёт в свои объятья
Подняв с травы
сыночка своего
ИЗ ЦИКЛА
«ЭКЗИСТЕНЦИЛИАДА»
ЭКЗИСТЕНЦИЛИАДА
Бытие моё —
О-хо-хо!
* * *
Околеванца, или Ich Sterbe
А. Чехов
Биоцентризм
Р. Ланца
Когда мне прояснело,
Что я и на самом деле
обречён
На подленькое дело,
Которое Чехов-врач
назвал
ОКОЛЕВАНЦА,
Я,
Не будучи учён и оврачён,
Как Антоша Чехонте,
И гениален,
как Роберт Ланца, —
В финале бытия
Сумел понять, бедняга,
Что жизнь моя — копейка
БИОЦЕНТРИЗМА,
А писательская слава —
Это шняга,
Копеечная тризна, —
Тогда и явилась предо
мной
Прекрасная наяда,
На чёрном зеркале
бытия
Нарисованная
Губной помадой, —
И понял я:
То был портрет
Моего забвения,
Набросок быстрый,
Слабый след
Губной помады смерти
на чёрном зеркале
Судьбы и круговерти
жизни Антоши Чехонте —
Намного более мелкой,
Чем кроха
Туберкулёзная бацилла
Коха, поставленная
точечкой в конце
Чахоточного чеховского
танца
Жизни,
Им названного —
ОКОЛЕВАНЦА.
* * *
Странно когда не
видишь жизни конец
Ещё более странно
когда ты не видишь её
начала —
Будто к тебе скакал
с высокой вестью гонец
И не доскакав вдруг с
коня
упал
Ударился оземь головой
Превратился в жар-
птицу
Взмыл к небесам
И слился с синевой.
Конь ускакал
А ты не получил ни
петиции
Ни грамоты зашитой в
шапку
Где весть — что жизнь
Всего лишь репетиция
В которой ни валко ни
шатко
А начало концу
не принадлежит.
И непонятно всё так ли
не так ли
И наконец — состоится
ль
Спектакль
И была ли в нём роль
Мальчика-с-пальчика
Или вовсе не было
мальчика.
МУЗЫКА
музыка летает в
пространстве где
ангелы летают
музыка свободна от
времени
которого нет
музыка сама себе не
объект
а субъект
в музыке божьи сны
оживают
музыка приходит сама
по себе
из небесных сфер
музыка сама себе
небесная сфера и имя
ей —
Музыка Сфер музыка
это одиночество Бога
которым Он поделился
с человеком музыки
всегда не мало а много
в человеческом веке
она не помещается в
человеческом мире
и улетает растворяется
вновь в небесном
эфире
6 марта 2024 г.
СНЕГОПАД НАД МОСКОВСКИМ КРЕМЛЁМ
(метастих)
На Красной площади
лежит с утра
Как белый сахар
невинный снег,
который лишь вчера
родился.
Он с тучей-матерью
летел,
не ведая страха
Пробыл совсем недолго
с ней
Затем навеки с
мамочкою
распростился.
И будучи ещё совсем
Ребёнком
Невинный снег сошёл
на Кремль в ночь
новогоднюю,
И сразу стал вчерашним
под звон курантов
звонкий
На Спасской башне —
Снегом не новым
а прошлогодним.
Ах если бы со старым
прошлогодним снегом
Под толстым слоем
сугробов новых
Исчезло навсегда всё
злое
дней для Руси суровых
Сокрыв следы набегов
свирепых скифов
И кровожадных
печенегов
И непрошеные гости
не пришли бы на Кремль —
Ни самозваный лях
ни наполеон —
пирожное
слоями крем
Ни бесноватый
призрак фюрера в усах
квадратных
В собственном
кошмарном сне —
А только и всегда
лишь новорождённый
чистый снег
Когда-то над холмом
Где ныне Кремль стоит
Прошла Мамаева-
Батыева
И Чингисханова
удушливая туча
А сейчас 2024 — тая
небесная тученька
летит —
Белая Богоявленная
птаха
И невинный снег
Как белый сахар
на Красной площади
лежит
* * *
Посвящается Ю. А. Кувалдину
Я не как книжные
черви
Я книжник
книга пожирает
меня первой
И я не создатель её
а сподвижник
Не я книгу
создаю
а она создаёт меня
И создательницу
я благодарю
как конь хозяина
за вкус ячменя
Нет
книги не я создаю
а они создают меня
И через них я себя
осознаю —
не чернокнижника
а Господня
сподвижника
ДРЕВЕСНАЯ БАЛЛАДА
Сосна растёт в глубоком
сне
И продолжает рост вне
сна
Растёт зимой и летом
И по весне
И осенью растёт сосна.
Такой же беспрерывный
рост
Уверовал и исповедает
мудрый кедр
На вид угрюм космат
могуч
и диковат и прост —
Но ведает беЗсмертия
он Веды
А царь древесных
долгожителей
Канадский индиан-
секвойя
Главой до облачных
обителей
Коснулся
Четырёхтысячелетнюю
Библию обеспокоя.
И африканский баобаб
Познал покой
тысячелетних снов
В его морщинах-дуплах
сны обняв
Спит зверь и птица и
паук громадный
птицелов
У дерева нет жизни
срока
Поэтому оно не знает
страха смерти
Неведомы ему угрозы
рока
И не страшны ни лешие
ему
ни домовые и ни черти
Отважно дерево стоит
на месте
Не защищаясь и не
нападая
Ей смерть несёт лишь
огнь небесный
Да человек пощады к
дереву
не знает
ХИРОСИМА ФУКУСИМА ЦУНАМИ
И РЕНЕ ДЕКАРТ
См. квадрат Декарта
Вот географическая
карта.
Страна Япония.
По словам Декарта
есть закон в любом
беззаконии.
В чём смысл
созвучия города
Хиросима
с городом
Фукусима?
И там чего ради
сила волны цунами
столкнулась с
силой
радиоактивного
радия
и снова навис
над Японией
как на Гоморру и
Содом
термоядерный
Армагеддон?
И всё же почему
Япония?
И почему о том, что
было
шестого августа
в Хиросиме
цунами напомнило
одиннадцатого марта
в Фукусиме?
И чем же ответили
дьяволы — гении
за Хиросиму и
Нагасаки —
Эйнштейн и
Оппенгеймер
и другие ядерные
собаки,
в чьей огненной
пасти
сгорели все
общечеловеческие
страсти-мордасти?
Перед нами
всемирная
географическая
карта,
на ней должна быть
Япония — где она?
Перед нами квадрат
Декарта,
во главе угла его
значится — что
будет если «это»
произойдёт?
Для Японии «это»
уже произошло,
для остального
мира
«это» —
последнее западло.
Хиросима
Нагасаки
цунами
и Фукусима —
«это» вся кварта
философского
квадрата Декарта.
6–7 августа 2023 г.
ПРОЩАНИЕ
Ты не видишь
я умираю
Ты не слышишь
я дух испускаю
А ты
красивая молодая
цветущая
с губами упругими
поцеловав меня
убегаешь
в цветы
В зелёные кущи
где с другими и
подругами
в жизни играешь
Зелёные кущи
жизни
вы многолетни —
Прощайте
Без скорби тоски
злой сплетни
Прощайте прощайте
добром поминайте
А я ухожу угасаю
куда ухожу
неизвестно
Когда же угасну не
знаю
И будет темно
беспросветно
Но всё справедливо
и честно
Честь сберегал я
смолоду
И жизнь проживал я
честно
Я умираю не с
голоду
а весь насыщенный
жизнью непресной
И самая сладкая
прелесть
была — ты Лилия
И самым высшим
наслаждением
Моим яблочком
золотым —
и последним
Предсмертным
видением
ОДИНОКИЙ ЖУРАВЛЬ
Старый журавль
Утро рассветное
проспал
И от клина своего отстав
Полетел по небесному
океану
Как одинокий летучий
корабль.
И с тех пор никто на
земле
Его не видел и не
встречал
Потому что включив
свою
антигравитацию
На полную мощь
Он настолько
стремительно
и высоко в небо умчал
Что обрёл космическую
левитацию
Погрузился сразу
из утра в нощь
Оборвав притяженья
земного
причал
И оказался в
межзвёздном
пространстве
Затерянным кораблём —
одинокий журавль
В летаргическом
космическом трансе
ИЗ ЦИКЛА
«СТИХОМУЗЫКА»
СКЕРЦО КАНТАБИЛЕ
Любовь кровоточит из
сердца
И падает на землю ало
И вырастает Паганини
скерцо
Над которым вечность
В задумчивости тихо
затаив дыхание встала.
Любовь бушует градом
Небесного звездопада
Звёзды любви падают
рядом
И одна из них попала в
меня
из их мириада
Это Николо Паганини
скерцо
Упало с неба на меня
Из блистающей
бесконечности
Кроваво пробило моё
сердце
И остановило его в
вечности
НОЧНОЙ НОКТЮРН
Трезвучье тихих
Трав
Луны и ночи
Рождает музыку
Из трёх октав
И по ресницам
Трав сверкая
Слеза прозрачная
Стекает
То ночи лунной
Нравится её
Произведение
На водах
Многострунных
Русалок хоровод
И в бликах озера
Прозрачное видение —
В глубинах вод
Поют луна и ночь
И ночные травы
На три октавы
МАЙСКИЕ КОНЦЕРТЫ
В ПЕРЕДЕЛКИНСКОМ ЛЕСУ
Как будто трелью зло
обняв
Уносит грусть песнь
соловья
Его руладам повторец
Филармонирует
скворец
Но хоть заучит он
шедеврально
И трель его почти
хрустальна
Но отличается в манере
Как гений Моцарт от
Сальери
И хоть не гений наш
скворец
Но душу трогает подлец
ДУПЛЕТЫ ЛЮБВИ
Посвящается Л. К.
Если в зимнюю стужу
И в знойное лето
Ты нравишься мужу
И он тебе нравится
скоропалительно
тотчас ответно
Как выстрел дуплетом
Если может — не может
Хочет — не хочет
Он льнёт к твоей
Нежной коже
И словно кентавр
при этом хохочет
И постоянно
ревнует как мавр
То в мире произошло
Обычное чудо —
Два существа
друг в друга
поверило и вошло
Чтобы умножилась
жизни причуда
А дуплетам любви
умно жилось
ПИИТЫ БАРДЫ И МИМЫ
Одни дышат
стихами
И дыханье их на дух
ароматно.
Другие чихают
красиво
поэзией
И чихание их
многократно
как при простудной
болезни.
Третьи стихами
давятся
не в силах
справиться
с рифмами
И мечтают что
прославятся
своими
безрифменными
верлибрами.
Четвёртые
чертыхаются
и лезут в крутой
авангард.
Пятые за гитару
хватаются
и безголосо поют
горделиво себя
называя —
Бард.
А шестые ребята
простые
повыбрасывали все
запятые
и назвали себя
футуристами
опередившими всех
многократ
И эмблемой своей
выставили
Казимирмалевичевс
Кий
Чёрный квадрат.
Ну а седьмые
как глухонемые
выражают жестами
чувства свои
с высокой эстрады —
И если не упадут
с неё мимо
то называют себя
мимами.
ВОЛШЕБНИК НА ПЕНСИИ
Всю жизнь проработал
волшебником
Изучал основы основ
Написал тома
учебников
По волшебному делу
из бриллиантовых слов
А под старость ушёл на
пенсию
Ждал её всемирно
волшебную
И что проводят
с торжественной
песнею —
А получил по шее по
шее я
Дали пенсию ниже
дворника
И чуть выше
барабанщика оркестра
Волшебство не входит
никак
оказывается
Ни в какой трудовой
реестр.
И никак не стыкуются
Государственность и
волшебство
И такую да растакую
Не видал я милости
За брильянты
волшебных слов
Невесёлая старость
волшебника
Незавидная доля его
Для кудесника-
задушевника
За душою нет ничего
Было ли не было дело
волшебное
Да и что такое
моё волшебство —
Нерукотворное
задушевное
Бриллиантовое
баловство
Пью в своей келье отвар
иван-чая
Который называется
кипрей
С домовым
престарелым
его сны изучаю
Что записаны на
фрамуге дверей.
НА СМЕРТЬ ГЕНИЯ
Для подлинного
Человеческого
Гения смерть
Пробуждение
От летаргического
Сна жизни —
А не вековечное
Успение
Тому для
Человечества
Пример
Будда Христос
Магомет
Пушкин Сервантес и
Гомер
Гагарин и витязь
Пересвет
Которые зажили
Вечной жизнью
Покинув этот
Беспощадный свет
Где пышно
Празднуют злодеев
Тризну
А рождённого
Божьим гением
Рождённые рабами
Поднимают на крест
А после
Насыщаются
Его двумя хлебами
Две тысячи с
Лишним лет
И когда приходит
Весна
Пробуждая земли
Прах
На двух её
Полушариях
Вразнобой —
Воскресают
Смертью смерть
Поправ
Гении человечества
И зовут жизнь за
Собой
КОШМАРНЫЙ СОН
Мне приснилось что
Я голопузый дикарь
Рядом со мной
Голопузые дикарята
И я никак не могу
Различить среди
Них
Будущих Спинозу
Монтеня
Декарта
Да и себя не могу
Распознать среди
Этих
Пузатиков дутых —
Кто из них Ким
Ир Сен
Кто Анатолий иль
Юлий —
Фу ты ну ты
И лапти гнуты!
Сон нелепый
Смешной
Хотя
Кошмарный отчасти
Я проснулся хохоча
И разбудил жену
В ранний час и
Заработал себе
Тумака
В левый бок
Чтобы не мешал ей
Спать
И сучить ногами
И еле слышно
Мычать
* * *
Посвящается В. Бондаренко
Я много рисовал
И художник поэтому
С детства стихи сочинял
И считал себя поэтом я.
А теперь я старик
Лежу в постельке и
кашляю
Вижу в окне неба
материк
И тучу нависшую
башнею.
И думаю я — вставать
или нет
Уютно в постельке мне.
Всё тот же белый свет в
окне
И рядом нет никого.
Жена поехала в
магазин
Друзья старые
поумирали
Остался только друган
один
И тот уехал в Израиль.
Так что же вставать или
нет —
Жена в магазине до
вечера
Еда в холодильнике
За окном белый свет
Друган последний
далече…
Я рисовал значит был
художник
Стихи сочинял значит
поэт
А теперь кашляю
осторожно
Глядя с постели в белый
свет
За окном — и не знаю
Что с другом моим
Который уехал в
Израиль.
* * *
Приехали!
Мы одногодки с
Армагеддон
Мы ровесники с
Апокалипсисом
Нас зачинали в один
Час
Пардон
И нас хватит
Одновременный
Мегаколлапсис~с
Нас зачинала
Дряхлая библия
Как первый паровоз
Кулибина
Который топится
На дровах
Но вот кончается
Запас дров
Приехали к станции
Армагеддон
И встречает нас
Дежурный по
Станции
С красным флажком
Экклесиаст
НЕРЕШАЕМОЕ УРАВНЕНИЕ
Круговорот весны — &
Моя жизнь — 0
& < > 0?
* * *
Прошла моя весна
Средь клёнов
Молодых и сосен
Под трепет листьев
Юных
Шёпот сна.
И вот окутала
Мою головушку
Седая осень.
ПРОЩАЛЬНОЕ
Ольге Савельевой
Я конечно знаю
Что скоро умру
Не только знаю
Но и понимаю
Что однажды
Не проснусь
Поутру
А если и проснусь
То где-то на дороге
Близко к аду
Или раю
На той дороге
Друзья
Я не увижу и не
Встречу вас
И знаю я —
У каждого свои
Дороги
По направлению
В аид или на
Парадайс
Поэтому спешу
Теперь проститься с
Вами
Своими близкими
И дальними
Друзьями
О сколько вас
Невиданных и
Виданных
И неслыханных
Лишь читанных
В Фейсбуке*
Моих читателей
Усердных
И поверхностных
И верных
Почитателей —
Лишь вами жив я
В свои последние
Часы
О други —
И вами лишь дышу
Превозмогая
Старческое
Удушье и недуги
Простите и
Прощайте
Без слёз
На добром русском
Слове
В его дубравах
Мы сходились
Послушать шёпот
Звёзд
И песни трав
Об их древних
Нравах
И после
Отвернувшись друг
От друга
Тихо вздыхали
И расходились
Не сказав ни слова
Потому что мы не
Знали
Встретимся ли
Снова.
В СТИЛЕ ИЕРОНИМА БОСХА
Пока не свалился в
деменцию
и не провалился в
альцгеймер заразу
Объявляю преференцию
Юмора над старческим
маразмом.
Гуляет по Переделкину
Деменция
Глушит по голове
старых писателей
людоведов
Словно вдова
Дементьева
Что таскает за бороду
по судам присяжных
Своего соседа
достоевсковеда
бедняжку
Следом крадётся
Безумная Амнезия
Сжимая дубинку
Паркинсона
В дрожащих руках
Чтоб долбануть
старенького
поэта по мозгам
И превратить его
в непонятную мумию —
Элгэбэтэшное
бисексуальное
старческое Слабоумие.
ЛОТ В БАХМУТЕ
Когда пушки гремят
ракеты лают
Музы в городах
умолкают
А в деревнях не
слышно
сопения ребят
которые на
сеновале
щупают девчат.
Это происходило
На Руси милой
На её южной
Украине
где произошёл
переворот
И Содом Гоморра
Бахмут
И Лот
оказались в одной
братской могиле
На бахмутских
Руинах
И надо было бежать
Лоту
не оглядываясь
никак
Но куда бежать
бегемоту
не оглядываясь
на родное болото
И как
если за ним бежит
вся семья
И жена
солёные слёзы лия
А она ведь
оглянется
и превратится
в соляной столп
И Лот без жены
останется
А позади
Термоядерный
столб
в тысячу раз ярче
Солнца
И сгорит Лот
вместе с семьёй
как двести тысяч
японцев
И улетучится дымом
в мир иной
И нет на земле
как и не было
ни Содома Гоморры
ни Лота
А над Украиной
нависло
свинцовое небо
Над Бахмутскими
Хиросимскими
Нагасакскими
сплошными
руинами
стоит космическая
тишина
Звуков жизненных
Лишена
Не гремят уже пушки
и музы молчат
и незачем гадать
кукушке
в печали
сколько лет
На сеновале
парнишкам щупать
девчат
И пушки отгавкали
музы молчат
ракеты оттявкали
А там где была
Украина
Южная часть Руси
выросла
Тонкая рябина
А над нею
Господь
Иже еси
На небеси
30 МАЯ
Ещё мерцает она зелено
Ещё в весне я и мае
И мне в жизни быть
пока велено
Ещё она меня зелено
обнимает
Ещё дышу я медленно
вкушая майский озон
Ещё пожить мне
велено
И старость мне
не резон
Не в старости
высшая истина
Не от неё меркнет
свет в глазах
И цифровая каббалистика
не сможет мне место
моё указать
Мне грустно
что май кончается
И больно от мысли
одной
что времена года
повторяются
но уже не будет этой
весны родной
НАШЕ СВАДЕБНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
ПО ИТАЛИИ
Я твоя скрипка
Страдивари
Ты мой маэстро
Паганини
А может быть и
наоборот
Мы с тобой в Италии
в Тоскане
где пьют кампари
и кьянти
А водку или виски
ни капли в рот —
разве как полоскание
горла
для улучшения
бельканто
Мы с тобой в Риме
в шаговой доступности
от Колизея
Гуляем в толпе
культурных пилигримов
по улицам громадного
музея
на древние развалины
глазея
открывши рот —
А может быть как раз
наоборот
они дивятся весело на
нас
забравшихся живыми
из Руси на Парнас
Да боги мы
с раскосыми и синими
глазами
И в Гранд канале
венецианском я ноги
мыл
А ты придерживала
меня руками
за рубашку
чтобы не свалился я в
канал
и не уплыл на остров
Лидо
по-русски
вразмашку.
В Италии я был
маэстро Паганини
А ты в моих руках
послушной скрипкой
Страдивари
В твоих глазах
счастливых синих-
синих
звучал каприччо
дивный
Божественный
Никколо Паганини.
МОЙ УХОД
Лев уходит умирать
один
в африканскую саванну.
Слон уходит умирать
в джунгли Индии
как Будда в нирвану.
Я уйду умирать на
Мещеру
на берег озера Гаврино.
Залезу в свой дом
как в пещеру
убежище кентаврино
И там разденусь
разуюсь
Лягу в постель
и дематериализуюсь
СТАЛКЕР ДЕРСУ УЗАЛА
Если жизнь это сон
то смерть это сон
Сна
Не издают стон
Во сне
лето осень зима и
весна
Если во сне ты
плакал
значит жил ты не
спал
Если приснился
тебе сталкер
это ангел тебя
сопровождал
Мне никогда не
узнать
жил я во сне или
спал
к могиле обратив
глаза
И сталкер так и не
внял
что простой
проводник он
как Дерсу Узала
Ангел-проводник
в райскую зону
Сталкер-соратник
по Армагеддону
похороненный
вместе со мной
в братской могиле
одной
И снится нам сон во
сне
что есть где-то
жизнь —
Не смерть
Которая
Империя зла
Знает дорогу в рай
кажись
лишь сталкер
Дерсу Узала
ПРИЗНАНИЕ
Я растворяюсь в твоей
любви
И ты люби меня люби
Я купаюсь в твоей
нежности
Я лечу над твоей
безбрежностью
Я дышу твоим
безсмертием
Она вечнозелёная
Поверьте ей поверьте
Она жизневлюблённая
Ангел на крыльях
Моя любимая Лилия
Лилия
РАДУГА
Мы вышли на холм
И увидели
Подножие Радуги
На холме на том.
И поклялись мы быть
Вечные надруги
Стоя к лицу лицом.
И уходила Радуга
Другим концом
изножием
Прямо в дальнее озеро
Рай
И сияли очи Божии
Солнце и Луна
в одном небе под
радугой Ра
Ласково оповещая нас
что мы дети
и катаемся
в радужном свете
на одной карусели
Солнце Луна и мы —
и незапамятно
когда на них мы сели
СОВОК
Я уйду отовсюду
и приду в никуда.
Всё своё прошлое
позабуду
Выкинусь головой
вперёд — туда
где шевелятся чёрные
раки
и перепуганно лают
империалистические
собаки
Еле исторический свет
мерцает
И каждая лающая шавка
знает
что шуршащий рак в
полутьме
изучает Маркса
как Ленин в тюрьме —
но ничего не получится
у раков
Их чёрная икра как
вакса
И вместо социализма —
за пайку драка
да пятилеток клизма
И вслед за планом
ГОЭЛРО
придут буги-вуги и
рокенрол
Я из Советов Советских
родом
которые ушли в никуда —
вместе с придуманным
народом
и с переходящим
знаменем комтруда
Я провалился
в канализацию
горбачёвской
перестройки
и уплыл в г…но
истории
западной цивилизации
Но выплыл вскоре я
бандитским
авторитетом
чтобы лизаться
с ельцинским
суверенитетом
И вот стою я на берегу
Не могу ни шагу
шагнуть
ни поднять ногу —
с путинским приветом
рыбакам
поймавшим чёрных
олигархических раков
у которых неизвестно
где голова а где с…ка.
Я ушёл отовсюду
и пришёл в никуда
С партбилетом в
кармане
передовик комтруда —
Но мои пролетарские
ноздри чуют
призраков коммунизма —
там где раки зимуют
в тёплой тине
литературы
соцреализма.
ЖАЛОБЫ СТАРОГО ЗЭКА
Старость взялась за
меня как следовает
Будто борзый ментяра
следователь
прыткий
шьёт на меня мокрое
дело
Подвергает пыткам
моё согбенное
изношенное слабое
тело.
Старость — это
гражданин начальник
надзиратель хозяин и
кум
поганый
в одном лице —
разевает свой
матюгальник
С матом хочет стрелять
из нагана
Мушку держит на моём
лице.
Жисть это
зона лагерная
Век мне воли не видать
Старость пожизненный
срок
Ночью лежать бедняге
мне
на нарах лапу сосать
Утром в гробу уплыву
за барачный порог.
Хорошо бы побег
от старости совершить
из пожизненной зоны
и на воле
где вечная благодать
побыть
Но суровы житухи
законы
и никуда не сбежать
из пожизненной зоны.
Я ещё здесь
в поганой зоне
Слышу с воли птичий
голос
Одряхлевший вор в
законе.
Скоро палач схватит
меня
за волоса
чтобы голову рубить
А я ему — погодь ты
заплечный
Дай дослушать мне
голос
птички небесной
сладкий извечный.
АВТОБИОГРАФИЯ
Я столько любил на
свете
и стольким
на любовь не ответил
что просто не хотелось
мне умирать
прежде чем долг свой
любовный сумею
отдать.
Не отдал отцам и дедам
своим Кимам —
на Руси пилигримам.
Отдать бы долги
поскорее
Кимам-Каннынг в Корее
моим королевским
предкам
густобровым
круглоликим
гениальным и
сумасшедшим
нередко.
Отдать бы долги
всем женщинам
любившим меня
душой и телом
которых бросил я
недолюбив
грешным делом.
И недолюбленным
ученикам
Литинститута имени
Горького
которые стали сам с
усам
И даже вижу в
литавторитетах кое-
кого.
Но как мне простить
должникам своим
постмодернистам
если эти засранцы
воспользовавшись тем
что я пилигрим
из дальних стран
и обобрали меня
а затем обос…али
придушили и славу
мою —
стыд и срам!
Сделали вид что меня
никогда
и не было в русском
мире
и на русском
литературном Олимпе —
и что я маргинал у них
на буксире
или банный лист
который к их
литературной заднице
липнет.
Но я бы х…рЪ хотел на
них положить
глядя безсмертно
отсюда
И лишь сожалею
что пришлось мне
прожить
полста лет среди
манкуртов —
как Гулливеру
среди лилипутов.
Я вижу отсюда —
Анатолий Ким
приснился самому
себе.
Узкоглазый дзенский
пилигрим
покинувший Тибет
Седая голова —
прошелестел над
русскими травами
И лишь покачнулась
трава
кивком колосьев
воздав славу мне.
МОЙ УТРЕННИЙ
ПУШКИН
Чего не хватало
Пушкину
Что он захотел
чтобы его убили…
Чего не спится мне
на мягкой подушке
А хочется подальше её
зашвырнуть
и навеки уснуть
Да чтобы все меня
позабыли…
Зачем кораблик жизни
моей
отплыл от причала
чтобы через тридевять
земель и морей
вернуться к началу…
И время вечности
казавшееся мне
основой основ
оказалось формой
и размером с ноль
Осталась конечно
загадкою смерть
И Пушкин маленький
уселся на ней
чтобы песенку спеть
как белочка
поутру
на высокой сосне —
нет
весь я не умру…
В ОЖИДАНИИ ПАРОМЩИКА
Простите меня
добрые люди и
жизнь
Я вас любил
вам не изменял
я с вами радовался
и дружил —
Теперь уже больше
я так не могу
Сижу у Стикса один
На пустом берегу.
Пустынна и река
на другом берегу
Харон
Я жду когда
издалека
появится его паром.
Пуст берег вокруг
И душа моя пуста.
Добрые люди
и жизни широкий
круг!
Прощайте —
Мои замолкают
Уста.
Бесшумно текут
воды Стикса
мимо античных
берегов
и в тёмной воде
отражаются лики
Олимпийских богов.
Их много вверху
парят
А я один на берегу —
такого же
одинокого
как я
паромщика стерегу.
Так где же вы
добрые люди и
жизнь —
где бодрые звуки
ваших
весёлых и шумных
дружин?!
И почему в
одиночестве
жду последний
паром
И куда подевался
одинокий также
паромщик Харон?
СТАРОСТЬ
КАК ВСЕЛЕНСКАЯ КАТАСТРОФА
Старость меня
словно подземная магма
вулкан сотрясает
Вызывает на море жизни моей
роковые цунами
Из зелёного кокона жизни
в безжизненный космос бросает
и в неподвижную вечность
бабочку жизни моей изгоняет
И существование моей
утлой Вселенной
омрачено угрозой
полного исчезновения —
под обломками вечности
Расколотой старостью мгновенно
На отдельные капельки
Звёздной млечности
* * *
Мне снился сон
что ночью в облаках
я нёс любимую
на руках
родную невесомую —
сам тоже вдохновенно невесом
Вдруг завихрились облака
Образовалась чёрная воронка
куда я выпал как призрак воронёнка —
она лежать осталась в облаках
нага прекрасна одинока
За голову заломлена рука
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
Я подумал
ну всё сказал я миру —
и рассмеялся
сказанному сдуру.
А за окном октябрь
стряхивает наземь
златой листвы сусальную
фольгу.
Деревья вдруг
все устремились кверху разом
и свесились с небес
под грозный самолётный гул.
Как будто мы советские
лихие партизаны
которых гитлеровцы хотят повесить
Спасенья нет
Всё сюр
В окно стучат сазаны
Варвара варит кур
И сквозь стволы-верёвки солнце еле светит.
Чего грустить —
мы будем все сияньем злата
листвы октябрьской ослеплены
и в саване зимы
да в ледяной палате
сметённые осенним грустным геноцидом
погребены.
И я подумал сдуру
что всё теперь сказал я миру
слёз не лия —
и сказано ведь не спасая свою шкуру
на кромке бытия.
И снова рассмеялся
Я был дураком —
остался дураком
Ведь всё сказать нельзя
в последний раз и разом —
и это я не только о себе
да и пожалуй ни о ком
и обо всех нас разом.
* * *
Я предпочитаю не протестовать против того, что мне не нравится, а делать то, что мне нравится. Я не впадал в отчаяние, оказавшись в тупике, а искал и находил выход из него. Если я видел, что и окружающий мир попал в тупик, то знал, что найдётся выход из него.
Миллион лет человеческой цивилизации не вывели людей из звериного закона — убить другого, чтобы жить самому. Я не захотел подчиниться ему — и тот, кто любил меня и вёл по жизни, не дал мне погибнуть в отчаянии и обратил мой взор к ночному небу. И показал его блистающую неизменность в вечности. И сказал мне: познай закон, по которому звёздная вселенная остаётся вечной в своей неизменности. Это и есть выход человечества из своего звериного состояния — и его новый путь во братстве со вселенной. И смерти для человечества больше не будет, а настанет безсмертие, как в сверкающем золотыми звёздами неизменном вселенском мире.
Об авторе:
Родился 15 июня 1939 года.
Член СП СССР (1978). Избирался членом правлений СП РСФСР (1985–1991) и СП СССР (1986–1991), исполкома Русского ПЕН-центра (с 1989). Академик Академии российской словесности (1996).
Награждён орденами «Знак Почёта» (1984), «Ветеран труда», отмечен премиями журналов «Дружба народов» (1980), «Юность» (1997), премией г. Пенне, Италия, премией КBS Республики Корея (1995), «Ясная Поляна» (2005) и др.
Почётный гражданин города Сеула. Имеет ордена «Золотой Мугунхва» (Корея, 2014), «За заслуги перед Отечеством в области культуры и литературы» (2022).
Основатель культурного фонда SILLA Heritage.
Книги переведены в 30 странах мира, где его считают классиком русской литературы.