Человек-оркестр
Первые учебники на тему «Как хорошо написать и хорошо продать» появились у нас где-то в середине 90-х. Помню книжку Александра Червинского, являющую собой по сути компиляцию американских учебников по сценарному мастерству, помню книжку писателя-фантаста Юрия Никитина. Потом их стало больше, много больше. Пришли и закрепились Фрай и Сеггер, Макки и Блейк Снайдер, да всех не перечесть. У меня на полке таких книжек стоит штук двадцать. Все они разными словами дают читателю один и тот же профессиональный инструментарий – некие общие правила построения текста, работы с персонажем, сюжетом, диалогом. Божью искру они в читателя не вложат, руку набить не помогут, но объяснят, что, образно говоря, молоток – это молоток, им можно забивать гвозди, а если шарахнуть по пальцам, будет больно.
Само по себе появление таких книжек неплохо, но тут вступает человеческий фактор. Многие воспринимают учебник не как инструмент, а как святое писание. И вот мы уже имеем тысячи авторов, называющих себя писателями.
Кто-то скажет: «Ну и что? Здоровая конкуренция, шелуха отсеется, останутся жемчужные зерна». Не так быстро, господа. Новые технологии вкупе с полным отсутствием редакторского сита и помянутыми выше учебниками уже породили десятки тысяч графоманов, среди которых найти те самые жемчужные зерна становится практически нереально. Более того, «писатели по учебнику» гонят килобайты текста без остановки, не думая о качестве, – у них же есть читатели. А новые технологии позволяют все эти килобайты худо-бедно монетизировать. И тут уже профессиональные авторы, зарабатывавшие до того литературным трудом, вынуждены ускоряться. А спешка текст лучше не делает, хоть ты триста учебников прочитай. В итоге в этой суетливой «конкуренции» возникает новый запрос, ложащийся в основу новой проблемы.
В силу творческой профессии я сижу в разных околопрофессиональных сообществах, и если раньше сообщества эти пестрели обсуждениями новых книг о том, как писать, то теперь запрос идет на учебники, объясняющие, как себя продать. Хочется спросить: «А что, писать уже все научились?».
С одной стороны, в книжках этих вроде бы тоже нет ничего плохого, с другой – возникает вопрос: если автор будет сам себя продавать и тратить на это львиную долю времени, когда он будет писать? И это при том, что он и так гонит килобайты в месяц левой задней, не включая мозга.
Здесь можно снова возразить: мол, здоровая конкуренция и вызовы времени. Вот только, как говорил герой одного старого советского фильма, «если в одной комнате собрать девять беременных женщин, ребенок не родится через месяц. Идея должна созреть». А книга – немного больше, чем идея, ее нужно бережно вынашивать. И вызовы времени мне здесь видятся, скорее, модой на преждевременные домашние роды.
В русской литературной традиции книга – не просто развлекуха, она несет в себе мысль. Поспешно написанная книга теряет глубину, делает мысль поверхностной или вовсе ее выкидывает за ненадобностью. В лучшем случае остаются сюжетные повороты и какие-никакие диалоги с шутками-прибаутками. А если ускориться еще, что останется?
А автору думать об этом некогда, он спешит продавать себя, и это вполне в духе времени, когда важно не быть, а казаться. Да, наверное, «писатель» вполне может тратить бо́льшую часть своей «творческой жизни» на то, чтобы продавать себя. Только вот писателю этот путь подойдет вряд ли. «Чтобы писать, надо писать» – гласил плакат, висевший над рабочим столом Анатолия Рыбакова. И это абсолютная правда.
Писатель должен писать, агент – продавать. У каждого Дали должна быть своя Гала. Как писал Михаил Афанасьевич: «Двум богам нельзя служить! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев!».
Хотя нет, можно, конечно. Если плюнуть на принципы, можно все, что не противоречит действующему законодательству. Но дело не в возможности, а в том, что получим на выходе. И в итоге вся эта мультипрофессиональность всегда будет в ущерб качеству любой из профессий и не даст ничего хорошего. Равно как все прочие мультикультурности, мультилингвальности и другая требуха с приставкой «мульти» поверхностны, неглубоки и по сути своей – лишь гимн серому пластилину.
Мне тут весело возразили, что я неправ и нож-мультитул – хорошая штука. Очень удобный пример. Ножик с пятью лезвиями, пилой, напильником, отверткой и пассатижами, безусловно, полезен и удобен в качестве подручного средства, используемого на бегу, но если что-то делать серьезно и основательно, то никакой мультитул не заменит аналогичного набора инструментов. И попытка позиционировать мультитул как полноценную замену инструментам немножко отдает деградацией.
Так и с творчеством, которое по веяниям времени вроде как должно само себя продавать. Творец, ушедший в самопродажу, подобен мультитулу, человеку-оркестру. Он может быть прикольным, интересным, может нравиться толпе и зарабатывать свои монетки, брошенные на бегу неприхотливой публикой. Но многие ли из этих человеков-оркестров верили, что являются серьезными музыкантами? Многих ли серьезными музыкантами считали современники? Многие ли из них остались в истории? Тогда зачем? Только ради денег?
Я никогда не считал, что художник должен быть голодным. Всякий труд обязан оплачиваться. Но между трудом художника и пустым ремеслом есть разница. И если стоять и продавать свои картинки на Арбате семь дней в неделю, на труд времени не останется. И в итоге останутся не картины – картинки, вся ценность которых лишь в том, что они «дырку на обоях закрывают». Конечно, это тоже путь. Но не надо, пожалуйста, не надо говорить, что в современных условиях этот путь единственно верный. Не надо возвеличивать человека-оркестр. Он прикольный и смешной, когда играет у метро, но симфонического оркестра не заменит.
И не надо учиться себя продавать в ущерб творчеству. Давайте лучше учиться писать. Каждый день, до гробовой доски. Ведь даже самому великому виртуозу всегда есть чему научиться.
Алексей Гравицкий